Для студентов-медиков введут распределение – как в советские времена. Сократит ли это дефицит врачей?

Студенты, поступившие на бюджетные места по основным профессиональным образовательным программам высшего медицинского и фармацевтического образования, теперь будут обязаны наравне с целевыми студентами заключить договор о целевом обучении. Также все эти студенты должны будут пройти обязательную отработку — три года после окончания учебы. Если договор о целевом обучении будет нарушен, студенту необходимо будет выплатить в бюджет компенсацию, в три раза превышающую стоимость обучения.

Такие изменения заложены в законопроекте Министерства здравоохранения, который одобрила комиссия по законопроектной деятельности правительства. Теперь его должны внести в Госдуму. Планируется, что изменения в случае принятия закона вступят в силу уже со следующего года.

Чиновники от здравоохранения, ректоры медицинских вузов горячо поддержали нововведение. Хотя кто мог бы представить себе обратную картину? 

«Законопроект Минздрава по медобразованию очень ожидаемый и долгожданный, размер штрафа за невыполнения условия целевого договора сейчас несопоставим со стоимостью обучения, — заявил ректор Саратовского государственного медицинского университета Андрей Еремин.- Первое, что хочется отметить, конечно, то, что данный законопроект для высших учебных заведений, для организации среднего профессионального образования, региональных систем здравоохранения, он очень ожидаемый и долгожданный, поэтому мы, безусловно, поддержим те изменения, которые предлагается внести, — рассказал ректор. — Сегодня мы наблюдаем, к сожалению, картину, когда по окончании университета студент выбирает более, назовем его так, простой путь — это выплата штрафа и невыполнение условий договора. Размер штрафа на сегодняшний день несопоставим со стоимостью пяти-шестилетнего обучения», — пояснил ректор СГМУ. Еремин признает, что на первых порах выпускникам придется нелегко.

Он назвал действующие сегодня штрафы беспроцентной рассрочкой, которую давало государство для обучения студенту. По его словам, сегодня любой молодой специалист, когда приступает к профессиональной деятельности, при различных условиях испытывает стрессы, переживает.

«Да, это нормальная картина, но когда есть наставник, когда есть, назовем его, учитель, который первые годы твоей профессиональной жизни за тобой закреплен, который помогает, подсказывает, это действительно серьезная, серьезная поддержка для молодого специалиста. Ему легче адаптироваться, ему легче начать свой профессиональный путь и, естественно, быстрее встать на ноги и реализовать себя как профессионал в той или иной медицинской специальности или в том или ином медицинском направлении», резюмировал ректор саратовского университета. 

Конечно, дефицит медицинских кадров велик. Особенно в малых городах и тем более в сельской местности. Настолько велик, что тот же Минздрав недавно издал приказ, согласно которому фельдшеры и акушеры смогут исполнять обязанности лечащих врачей при их нехватке. 

• На фельдшеров и акушеров могут возлагаться функции врача:
• при оказании первичной медико-санитарной помощи;
• при организации оказания скорой медицинской помощи;
• при назначении и применении лекарственных препаратов.

Кстати, возникает вопрос: достаточно ли в России фельдшеров и акушеров? Министр здравоохранения Михаил Мурашко в начале года сообщал, что в системе здравоохранения России не хватает около 23,3 тысячи врачей и 63,6 тысячи среднего медицинского персонала. То есть дефицит среднего медперсонала почти в три раза больше, чем нехватка врачей. Счётная палата и Минздрав называют разные цифры, но эксперты уверены: реальный дефицит как минимум в полтора-два раза выше. К 2030 году ситуация может ухудшиться в два-три раза. И фактически привезти к критическому кризису обеспечения услуг медицины. По данным Минтруда, уже в ближайшие пять лет в России не будет хватать полмиллиона медиков и врачей.

Есть и другие вопросы. Например, если в сельских районных больницах дефицит кадров, а оставшиеся врачи, возможно, утратили необходимую квалификацию, то кто сможет стать наставником молодых специалистов? Похоже, выпускникам меда пора изучать «Записи юного врача» Михаила Булгакова.

Вопрос второй. Как можно понять из проекта приказа министерства и комментариев специалистов,  начинающие врачи будут направляться в относительно отдаленные районы. Но кто будет работать в крупных городах? Ведь здесь наблюдается тот же острый дефицит кадров.

Эксперты не разделяют оптимизма чиновников и медицинских начальников.

По мнению заместителя председателя профсоюза работников здравоохранения Михаила Андрочникова, в результате таких изменений медицинское образование станет полностью платным. «Бюджетники, по сути, будут учиться за деньги, потому что в случае отчисления или неотработки они будут возмещать эти деньги», — говорит он, отмечая, что Конституция гарантирует бесплатное высшее образование на конкурсной основе.

Андрочников назвал перевод бюджетных мест в целевые «суррогатной формой ученического кредита», который существует в других странах. Только в случае таких кредитов, отметил он, работодатели могут брать эти выплаты на себя при приеме выпускников на работу, чтобы привлекать их в свой регион или больницу. «Тогда у выпускников был бы выбор, а работодатели предлагали бы выгодные условия для их привлечения», — указал он. 

Последняя редакция проекта приказа Минздрава по изменениям в медицинском образовании, опубликованная в июне для общественного обсуждения, уже предполагала заключение целевого договора студентами, поступившими на бюджет. В рамках обсуждения под документом оставили больше тысячи негативных комментариев. Их авторы, в частности, писали, что предлагаемые изменения противоречат Конституции, Трудовому кодексу, нарушают права медработников, в том числе закрепляя обязательную работу с наставничеством. В отзывах также утверждали, что предлагаемые меры не помогут бороться с дефицитом кадров в здравоохранении, а, наоборот, сделают профессию врача менее привлекательной.

Инициатива Минздрава выглядит логичной с точки зрения равномерного распределения кадров, но в то же время может снизить привлекательность медицинского образования, считает основатель образовательного проекта «ДОКМЕД ПРО» акушер-гинеколог Дмитрий Гусев. Второй риск, по его мнению, это ограничение свободы труда: «Принудительное распределение лишает выпускника права выбора, снижает его вовлеченность и формирует ощущение «профессиональной несвободы. Это не решает ключевую проблему — низкую мотивацию работать в регионах, связанную с зарплатами, бюрократией, отсутствием жилья и социальной поддержки».

По мнению Гусева, эффективнее бы работали добровольные целевые программы с реальными стимулами: повышенные региональные коэффициенты зарплат, льготная ипотека, служебное жилье, развитая социальная инфраструктура, поддержка семьи, сокращение бюрократической нагрузки.

Останутся ли выпускники мединститутов после обязательной отработки на позициях и должностях, которые их вынудят занять под угрозой штрафов? Маловероятно. А значит, придется либо увеличивать в дальнейшем срок отработок, либо изобретать что-то новое. Проблем же катастрофической нехватки кадров все это не решит.

Пока же Минздрав озабочен закреплением врачей в отдаленных районах, все больше и больше горожан предпочитают получать медицинскую помощь в платных клиниках, куда, кстати, так и рвутся работать медики всех возрастов. Да, платная медицина сильно бьет по кошельку пациентов, но зато там нет таких «прелестей» государственной медицины как очереди, грубость персонала и так далее. 

И еще одно: практически все нововведения нашего времени — повтор практики развитого социализма. Видимо, руководители различных отраслей не могут предложить ничего нового, кроме опыта собственной молодости.  То же предлагаемое сейчас закрепление выпускников-медиков — калька с распределения студентов советского времени. Но тогда часть студентов оставалась в городах по запросам предприятии. Получить такой запрос можно было, или зарекомендовав себя во время практики, или с помощью связей родственников. Представляется,  что второй вариант был более популярен. 

Автор этого текста учился в СГУ на филфаке, на группе журналистики, о журфаке тогда и не мечтали. Его как отдельного факультета не существовало  по идеологическим соображениям: доверить воспитание будущих журналистов университету партия считала делом легкомысленным.  Но вот группа журналистики была, правда, только в нашем выпуске. 

Поле получения диплома мужскую часть филфака (а также историков и географов) отправили на военные сборы. Странная была затея — с дипломом на руках совершенствовать свои познания в военном деле. После сборов отправился в обком КПСС. В сектор печати — там распределяли будущих журналистов. 

Предварительно я знал, что мне предстоит ехать в Ртищево: я был вторым по отметкам, а Ртищево было вторым местом в списке распределений. Первое было на ГТРК, но туда совершенно заслуженно отправилась моя однокурсница, которая на телевидении внештатно работала. Однако вместо Ртищева, мне в секторе печати предложили ехать в Питерку, как говорится, почувствуйте разницу. Оказывается, вместо меня в Ртищево отправился мой однокурсник: когда происходило распределение, я как раз находился на военных сборах, а он, пропустив сборы по болезни, в Саратове. 

— Ты давай езжай туда, — по партийному обращаясь на ты, сказал мне завсектором, — а как в Саратове появится место, мы тебе сообщим. Да и вообще, тебе разве мать не поможет?  

Мать мне помогать не собиралась, да и какой-либо помощи я не просил. Перспектива ехать в Питерку меня тоже не прельщала. Но так получилось, что в тот же год министерство образования Чечено-Ингушетии вербовало у нас на факультете учителей русского языка. Пошел в деканат, взял адрес, написал: так мол и так, жена учитель русского языка, я литсотрудник (так тогда называли корреспондентов), нет ли у вас местечка? Через неделю в огромном конверте с грифом «Правительственное» пришел ответ. Есть, уважаемый товарищ, и место преподавателя, и место литсотрудника газеты тоже есть в городе Малгобек. Пришел, показал письмо в секторе печати.

— Ты знаешь, что там русских режут?  — забыв про интернационализм и нерушимое единство народов СССР, спросил завсектором.

Ответил ему, что странно слышать такие разговоры в стенах обкома, получил предупреждение, что никогда не смогу устроиться в Саратове,  и ушел. Для точности — через полгода этого ответственного товарища сняли с работы за пьяную аварию. 

Хороший был тогда город Малгобек, сейчас — не знаю, вроде старую его нагорную часть разрушило землетрясение. Правда, и тут, уже в местном горкоме партии, мне сказали, что приехал я не по распределению, а по приглашению, потому за съемную квартиру я должен платить сам. Зато когда почти через два года я собрался возвращаться в Саратов, меня стали тормозить: мол, я должен отработать два полных года (там не хватало двух месяцев). 

— За квартиру кто платил? — спросил я тамошнего завсектором, — вы условия не соблюдали, так что,  йадика хийла,  —  что по-ингушски  значит до свидания. Стараниями своих коллег кое-что из языка  я выучил. 

Когда вернулся, стал узнавать о судьбе однокурсников и однокурсниц. По распределению уехали единицы. Кстати, девушки в последний год перед распределением стали активно выходить замуж. Приоритет отдавался работе мужа. Но работу приходилось искать самостоятельно. Некоторые предпочитали забеременеть, чтобы уж наверняка. Нынешние медички могут воспользоваться этим советом.