«Ты будешь пить, как не в себя, и сдохнешь». Истории саратовских алкоголиков, которые смогли справиться с зависимостью
Содружество «Анонимные алкоголики» (АА) зародилось в Америке в 1935 году. История организации начинается с того, как американец Билл Уилсон, который из-за пьянки в очередной раз попал в больницу, смог оставаться трезвым в течение полугода. Боясь напиться вновь, он стал искать алкоголиков, нуждающихся в помощи (сегодня определение «алкоголик» считается стигматизирующим, но оно традиционно для лексики содружества, поэтому используется в тексте). Билл познакомился с доктором Бобом Смитом, тоже алкоголиком. В результате общения у них возникла идея, что, живя по определённым духовным принципам, они могут противостоять болезни и передавать свое знание другим алкоголикам.
В Саратове, как пишет газета анонимных алкоголиков «САрАтовские ведомости», первая группа АА появилась в 1995 году. Саратовец Сергей Ч. (по традиции АА героям нельзя называть свои фамилии) проживал в Москве и, как сам признавался, находился «на дне»: похмелье, депрессия, отсутствие денег. Круглосуточных групп АА в то время не было даже в столице. И он позвонил по номеру психологической помощи для самоубийц. У телефонистки оказалась подруга из «Анонимных алкоголиков». С ее помощью Сергей Ч. попал на свою первую группу «Круг». Но в мегаполисе постоянно срывался. Друг посадил его на поезд и отправил в Саратов.
В Саратове Сергей открыл первую группу, назвав ее также «Круг», в подвальном помещении Католического храма.
Программа 12 Шагов «Анонимных алкоголиков» включает в себя философские, психологические и
духовные аспекты. Важными принципами для выздоровления считаются признание своего бессилия перед алкоголем (то есть признание наличия заболевания), умения справляться с невыносимостью трезвой жизни и помощь другим страдающим алкоголикам. Помощь другим алкоголикам, как и участие в деятельности
содружества, также называют служением.
Сейчас саратовское содружество «Анонимных алкоголиков» представлено 14 группами в Саратове, Энгельсе, Балакове, Балашове и Марксе. В Саратове есть возможность прийти на группу в любой день недели. АА придерживаются принципа корпоративной бедности, посещение групп бесплатно. Любой человек, нуждающийся в помощи, может позвонить в Саратове по городскому номеру 37-66-02 и номеру круглосуточной Горячей линии 8-906-307-66-02.
Саратовские анонимные алкоголики рассказали «Глушь медиа» истории своих страданий и выздоровления.
Александра, 7 лет трезвости
«В состоянии невыносимости совершила попытку суицида, в другой раз засадила мужу под лопатку ножницы»
Я начала пить в 13 лет, мне сразу зашло, самое лучшее состояние, какое только может быть. В школе чувствовала себя не такой, как все (одна учительница говорила: «У этой девочки странные мысли»), с другими детьми отношения не сложились, пережила буллинг.
Под алкоголем почувствовала себя звездой, все границы стерлись, стала общительной, веселой, радостной. В 18 лет уже напивалась до блевотины, отключки, потери сознания.
Каким-то чудом отучилась на медсестру, вышла замуж, почти сразу забеременела. Но чего-то в жизни мне не хватало, хотя муж меня очень любил, разрешил мне не работать. Но самым лучшим моим состоянием было опьянение, хоть на какое-то время я выключала голову и чувствовала себя более-менее нормально. Я боялась пить, будучи беременной, боялась, что родятся больные дети, но все равно это меня не останавливало. Дети родились — употребление усугубилось.
Меня ничто не радовало. В какой-то момент состояние стало невыносимым, и, пьяная, я совершила попытку суицида, но не сложилось. В другой раз засадила мужу под лопатку ножницы. После этого поехала кодироваться. Будучи трезвой, я становилась еще агрессивнее. Муж через полгода моей трезвости сказал: «Лучше бы ты бухала». Я ответила: «Если бы мне можно было, я бы бухала». «Тебе можно», сказал он и заплакал. Я переступила через него, бросила детей, пошла за алкоголем и напилась.
«Настоящий алкоголик характеризуется двумя чертами: пью — и не могу остановиться и не могу проживать трезвость»
Семья начала рушиться, я понимала, что алкоголь причиняет мне вред. Но сделать ничего не могла. Настоящий хронический алкоголик, к которым отношусь я, характеризуется двумя чертами. Первая: пью — и не могу остановиться. Вторая: не могу проживать эту трезвость. Мне очень плохо живется, все раздражает, все бесит. Я, как человек без кожи, которому больно от всего, ничто не радует. Постоянные страхи, обиды. Чтобы не сойти с ума, мне приходилось пить.
В какой-то Новый год я напилась, упала с восьмого этажа и сломала позвоночник. Меня забрали родители, полтора года я не ходила и в это время не пила. Врачи говорили, что ходить не буду. Но я очень хотела встать, доказать, какая я молодец, я все могу. Папа сказал: «Молись — Бог даст тебе возможность встать на ноги». Я начала молиться, но Бога ненавидела, считала, что он виноват во всех моих бедах и страданиях, что это он меня наказал. Тем не менее пришла к вере.
Было очень тяжелое восстановление, дикие боли в ногах, но как только я смогла встать и отделиться от родителей — напилась. Пошла работать в церковь, водила детей в школу. Хватало меня на полгода: 6 месяцев не пью, потом ухожу в запой. В алкогольном опьянении могла влезть в мужскую драку, поскандалить с соседями, укатить в неизвестном направлении. Так продолжалось, пока дети не стали подростками.
Я ушла из церкви, устроилась круглосуточной сиделкой. Алкоголизм начал расцветать бурным цветом. Вечерами я пила на заказах.
Чувствовала себя непонятой звездой: нет отношений, меня никто не любит, дети не хотят со мной общаться, потому что на самом деле я стала тираном, абьюзером, истеричкой и очень сильно их обижала; моя мама называла меня чудовищем. Я ненавидела своих пациентов и желала им смерти. Превратилась в сплошной комок нервов, негатива, злобы.
Дошло до того, что когда у меня был недогон, я могла в рваной одежде, немытая, вонючая, выйти на дорогу, сесть в любую машину, ехать куда попало, лишь бы купить алкоголь.
«Ты ни в чем не виновата, ты никакая не тварь, не сука, ты просто больной человек»
В таком состоянии в 41 год, когда в голове — разруха, в душе и жизни — война, я услышала от подруги об «Анонимных алкоголиках». Сказала, что они мне не нужны, справляюсь сама.
В это же время я решила спасать своего хорошего знакомого. Считала, что он погибает от алкоголя, а со мной все нормально. Позвонила одному человеку из АА. Рассказала о нем, человек спросил, сама-то я как. Я начала рассказывать, как живу. И он сказал: «Ты ни в чем не виновата, ты никакая не тварь, не сука, ты просто больной человек. Выход есть, ты можешь ходить на наши собрания, перестанешь пить, жизнь твоя наладится». Сам он на тот момент не пил то ли 17, то ли 18 лет.
Я пришла на первое собрание, там сидел человек, который сказал: «Смотри, у меня вся голова в шрамах, я раньше умирал, валялся где попало, замерзал, а теперь не пью».
Я смотрела на этих людей и понимала, в каком аду они прежде жили — так же, как и я.
Через полгода я решила, что справлюсь сама, мне надо просто быть трезвой, перестала посещать группы. Три года не пила. Периодические звонила «Анонимным» и «сливала», как мне херово.
Жила в состоянии «сухой трезвости», то есть в постоянной депрессии, агрессии, негативе, страхах, внутреннем одиночестве, обидах, не проходила шагов «АА», духовно не росла, катилась дальше-дальше вниз, но только трезвая.
В определенный момент я подралась на работе с женщиной «за правое дело», за свободу своей подопечной, за которой ухаживала, меня выгнали. Было обидно и захотелось напиться. Позвонила одному «анонимному» с большим сроком трезвости. Он сказал: «Ты сейчас будешь пить, как не в себя, и сдохнешь».
«Для безнадежных алкоголиков трезвость — еще не все, нужен огромный смысл жизни»
Я нашла наставника и прошла 12 шагов. Поняла, что хочу жить на новой основе, не хочу больше вариться в злобе, ярости, не хочу ненавидеть людей. Стала пробовать, начала служить. Нашла смысл жизни в том, чтобы помочь алкоголикам обрести счастливую жизнь — такую, как у меня сейчас. Была ведущей группы, председателем, сейчас председатель издательской службы и редактор, мы издаем информационные листки, брошюры с историями алкоголиков, газету.
Для таких безнадежных алкоголиков, как я, трезвость — еще не все, нужен огромный смысл жизни. Бог меня избавил от этой страшной болезни. И мне хочется дать другим алкоголикам то, что когда-то дали мне, я стараюсь помогать другим алкоголикам оставаться трезвыми. Мы делимся опытом и выздоравливаем вместе. Мы, как говорится в нашей книге, «люди, которые спаслись после кораблекрушения». Мы все в одной лодке. Если с одним что-то происходит, то мы должны ему просто помочь, иначе сами можем погибнуть.
«Анонимные алкоголики» — мой дом. Я могу выйти погулять, съездить на море, провести время с детьми, но возвращаюсь «домой». Для того, чтобы духовно расти, понимать, что со мной происходит, мне нужен другой алкоголик, наставник, сама я могу что-то пропустить, не заметить, например, нечестности в себе.
Раньше я жила только для себя, даже детей нарожала, и они у меня были, как прислуга, мои родители тоже служили мне, я служила только одному «богу» — алкоголю. Я ставила свои интересы выше других.
Все, чему я научилась в «Анонимных алкоголиках», пришло в мою семью. Я научилась не конфликтовать, спокойно разговаривать, у меня наладились отношения с детьми, сейчас они меня любят, ценят, помогают. С мамой долго не могла спокойно разговаривать. Смогла только через пять лет трезвости. Пришло правильное понимание любви к себе. Я забочусь о своем сне, здоровье, внешнем виде, своих отношениях, границах. Раньше я хотела быть хорошей для всех, угодничала. Не умела говорить «нет», теперь умею выдерживать границы. Сейчас понимаю, что иногда нужно сказать «нет», это моя безопасность.
Год назад у меня появился мужчина, он независим от алкоголя. В первый день знакомства я сказала: «Давай я тебе немножко о себе расскажу, я алкоголик» и привела его на собрание. Он потом ответил: «Давай будем честными друг с другом». У нас полное доверие. 1 августа мы поженились.
У нас в АА есть молитва: «Дай мне разум и душевный покой»… Это самое главное, что мне нужно. Когда у меня душевный покой, я поступаю правильно. Я благодарна Богу и «Анонимным алкоголикам» за то, что остаюсь трезвой. Они перевернули мою жизнь, вернули в нее краски, теперь я радостная, счастливая и свободная.
Антон, 3 года трезвости
«Ничего не помогает — ни клятвы, ни обещания, просыпается демон»
Однажды, проснувшись, как обычно, с дикого похмелья, я сидел, курил в туалете и думал: «Да как так? Да как так?» Накануне я опять совершил все то, что обещал себе миллион раз не совершать. И вот я сидел, разводил руками. Это и было осознание бессилия.
Я пил больше двадцати лет, и тут пришел страх, что часть меня, которая просыпается, когда в организм попадает первая рюмка, сильнее меня целого. Ничего не помогает — ни клятвы, ни обещания. Просыпается субличность, демон, который начинает руководить мной, и я не могу его остановить. Это дно. Стало страшно очень. На этом страхе я продержался трезвым шесть месяцев.
За эти шесть месяцев я 5-6 раз подъезжал к магазину, где продавали алкоголь, но брал паузу в 10-15 минут, тяга пропадала, я уезжал.
Незадолго до посещения «Анонимных алкоголиков» я сходил в кино с одной девушкой, мы смотрели фильм про алкоголика и наркомана, в котором был момент, где показывали собрание группы. Спустя недели полторы я проснулся утром, думаю: надо что-то хорошее сделать, энергии много — девать ее непонятно, куда. Жить скучно, смысла жизни нет. Сама собой пришла мысль (потом понял, что она была основана на моем эгоизме, гордыне, синдроме «спасателя»): полгода не пью — надо алкашам помочь.
Погуглил, нашел «Анонимных» в Саратове, позвонил, договорился о встрече.
Иду на свое первое собрание с тем, чтобы похвастаться: я полгода не бухаю, ребята, давайте я вас буду спасать, бедолаг. Держитесь меня, короче, и все будет хорошо. Я представлял их бомжами, опустившимися людьми в употреблении. Пришел на собрание — не увидел ни одного бомжа. Оказалось, у некоторых из них 10-15 лет трезвости — и я тут со своими 6 месяцами.
Истории «анонимных» поразили меня до глубины души — честность, с которой они рассказывали о своем употреблении и выздоровлении. Я вообще давно не видел честности, откровенности, искренности в людях. Это было то, по чему я очень сильно соскучился, чего мне самому не хватало. Я понял, что эти качества они приобрели здесь, на собраниях. И понял, что буду за этим сюда ходить. Даже не за трезвостью.
Меня тепло встретили, поддержали, я, естественно, не стал им озвучивать, что пришел их спасать.
«Я думал, что один умею чувствовать, а вокруг — твари бессердечные; мне ничего не остается, кроме как пить»
Я сразу почувствовал, что не одинок: это были люди с такими же мыслями, чувствами, сложными переживаниями, проблемами, что и я. И они научились все это преодолевать, проживать. Я начал ходить на группы три раза в неделю.
Что со мной было до этого? Саможалость, обиды на всех, злость, душевная пустота, потеря смысла жизни, отсутствие желания жить, тоска, зеленая тоска. Я ощущал эту тоску лет с 24, считал себя особенным, непонятым, непризнанным: говорил себе, что вот я умею чувствовать, а вокруг — твари бессердечные. Я себя этим успокаивал, оправдывал, и поэтому, как объяснял себе, имею право пить. Даже не чтобы имею права, а мне ничего больше не остается, этот мир меня не принимает, мне чуждо то, что вокруг, у меня нет с этим контакта, отсюда появлялись мысли о суициде.
За время употребления я потерял семью (жену и двоих детей), нормальную работу (а у меня два высших образования), потерял очень много времени, потратил его на всякую херню. Занимался биржевой торговлей, авантюрами, залез в большие долги, объявил себя банкротом.
Бухать спокойно я не умел, у меня все было с приключениями: «массажные» салоны, проститутки, драки. Искал ни секса, ни удовольствия — спасался от одиночества. Приходил в салоны, клубы, чувствовал себя в центре внимания, получал заботу, поддержку. Хотел хапнуть любви, понимания: меня, мол, там ждут, любят, внимательно слушают, ухаживают, обхаживают. И, естественно, я не жалел на это финансов, спускал кредитные деньги. Удовлетворял жажду чувственных, эмоциональных, ярких, радостных удовольствий, которых я не получал в обычной жизни.
Я пытался себя спасти: ходил к психологам, психиатрам, психотерапевтам, кодировался 6 или 7 раз, все это не давало длительного эффекта. У меня были панические атаки, однажды я полтора года просидел дома, выходил только в ближайший магазин, не работал, бухал.
В «Анонимных алкоголиках» мои чувства разморозились, я мог чувствовать, не употребляя. Одиночество сразу ушло из моей жизни, появились единомышленники, люди, с которыми можно поговорить на темы, которые меня волнуют. Я стал верить в Бога. Вера — моя опора, когда мне хорошо и когда мне плохо.
Я работаю в реабилитационном центре для людей с зависимостями, помогаю им. Эта работа меня заряжает. Когда я отдаю что-то другим людям, я еще больше получаю взамен, моя жизнь приобретает смысл, наполненность, радость. Ушли страхи, связанные с иллюзиями, ложными убеждениями. Благодаря АА и Высшей силе, ушли страдания и много лишнего, ненужного. Наконец, начинаю получать удовольствие от жизни, от самого процесса.
Сейчас для меня важно проживать каждый день достойно, основываясь на нравственных принципах: быть полезным, быть честным, быть добрым, смелым, милосердным. Что дает содружество «АА»? Возможность начать жизнь с «чистого листа». Моя мечта: пожить подольше в добром здравии, здравом рассудке и трезвости.
Ольга (имя изменено по желанию героини), 17 лет трезвости
«В «Анонимных» почти, как в пьянке: всегда найдешь, с кем поговорить в два часа ночи»
В «Анонимные алкоголики» я пришла абсолютно потерянной, несмотря на то, что очень жизнелюбивый человек. Из советского ребенка, который восторгался миром, хотел нести добро, любовь, понимание, алкоголь превратил меня в совершенно зыкрытую, колючую личность, которая состояла из «комка обид» на всех.
Все мои искренние, честные попытки бросить пить не увенчались успехом. А чем больше ты пытаешься прекратить употребление, терпишь фиаско, поражение, тем больше разочаровываешься и понимаешь: видимо, остается только одно — пить.
«Анонимные легли мне «на душу». В АА завязываются дружеские отношения, что, на мой взгляд, очень важно. Когда тебе плохо — ну кому позвонить? Другу. Почти как в пьянке: всегда найдешь, с кем в два часа ночи поговорить. Только благодаря этому мы остаемся трезвыми.
Меня торкнули личные рассказы людей, их искренность, сразу образовался мостик доверия. В социальной жизни мне не с кем было поговорить об алкоголизме. Мой муж реально не понимал. Он говорил: «Если бы я так болел с похмелья, я бы никогда не пил». Он не зависимый, он может выпить, но он не пойдет за следующей дозой, ему это не надо, ему достаточно того, что стоит на столе.
«У меня минимальная задача — не пить первую рюмку»
В «Анонимных алкоголиках» считается, что Первый шаг — признание своего бессилия перед алкоголем — надо сделать на 100 процентов. Это шаг к свободе, он дает возможность идти дальше, искать помощь.
Признание бессилия никак не связано ни с силой воли, ни с силой духа. Силы воли у алкоголиков на самом деле очень много. Есть случаи, когда в Сибири человек шел 20-30 километров, чтобы купить бутылку водки. Это же как будто нереальная вещь! Но ему нужно было похмелиться. Сила воли есть — вопрос только в том, куда она направлена.
Раньше у меня было убеждение: если я не пью 2-3 месяца — организм очистился, дальше я смогу пить, как другие люди. Я клялась, божилась, стояла на коленях, что больше не буду пить.
Люди пытались мне помочь, муж пытался, он придумывал разные идеи, как мне не напиться. Например, пить по пятницам бутылку шампанского. Он покупал, мы ее распивали, а дальше необузданная тяга только и ждала, когда муж пойдет на работу, чтобы я могла догоняться.
Я была у врача-нарколога, он сказал, что я не виновата в том, что больна алкоголизмом. Я это четко «усвоила». Раньше я воспринимала свою зависимость на уровне греховности: я самая падшая, самая ужасная женщина. После слов врача у меня появилось большое поле для манипуляций, я говорила мужу: ты ведь знаешь, я неизлечима, мне остается пить только до конца моих дней.
Важен вопрос честности. Если я честна перед собой, я говорю: «Оль, вот смотри, чего ты хотела и что получила. Хотела дружную, крепкую семью — семья на грани развода. Хотела реализовать свои амбиции — тебя выгоняют с работы. Дальше что? Развод, квартира в собственности мужа, он заберет детей, которые просят «Мама, не пей», любой суд встанет на его сторону, все соседи подтвердят, что ты бухала.
Я посмотрела на себя: вот мне 16 — я пью без последствий, мне 21 — появилась мысль пить меньше, 32 — у меня запои, я не помню, где была, как оказалась дома. Пришло понимание: «Сколько, Оля, ты пыталась бросить пить сама? 200 раз? С чего ты решила, что в 201-й раз у тебя получится?» Я поняла, что никогда не смогу пить, как нормальные люди, я всегда буду напиваться, уходить в запой. И я признала, что алкоголь сильнее меня, что самостоятельно справиться я не могу. У меня минимальная задача — не пить первую рюмку. Так я признала свое бессилие.
В действиях это выражалось в том, что я не пропускала собрания. Для меня это было святое время. У нас есть фраза: «Эти люди верят в себя, но еще больше они верят в силу, которая удерживает их от первой рюмки». Кто-то в «Анонимных» считает этой силой группу алкоголиков, кто-то Богом, Вселенной, Высшим разумом…
Муж сначала не принимал «Анонимных алкоголиков». Он видел, что я остаюсь трезвой месяц, два, три и спрашивал: «А зачем ты продолжаешь ходить?» У нас даже встал вопрос о разводе. Отношения же были разрушены: скандалы, мордобития, вечно пьяная Оля, брошенные дети. Но в итоге он сказал: «Даже если мы с тобой разведемся, не уходи из АА, это работает».
«В «Анонимных алкоголиках» я испытываю счастье»
17 лет назад, когда я пришла в АА, в Саратове была всего одна группа — «Круг». Нас не признавали, не понимали, кто такие «Анонимные алкоголики». Убеждения были на уровне, что это какая-то секта. Одна из тогдашних задач — познакомить общественность с нами.
В 2007 году организовалась вторая группа «9 мая», в течение года еще одна — группа «Рассвет». От них отпочковались остальные, сейчас их в Саратове, Энгельсе, Балакове 14. Есть возможность в Саратове прийти на группу в любой день недели.
Постепенно мы начали сотрудничать с наркологическими отделениями на постоянной основе, делать презентации для общественности, принимать участие в мероприятиях, посвященных теме борьбы с алкоголизмом, наркоманией, в чем нам очень сильно помогла председатель Общества трезвости Наталья Королькова, которая говорила о нас буквально на всех углах.
В 2015 году мы вышли на новый уровень, подписав бессрочное соглашение с министерством здравоохранения по вопросам сотрудничества. Сейчас нам открыты двери во многие больницы, мы размещаем свои стенды. Одним из прорывов стало сотрудничество с УФСИН, что дало нам возможность ездить в колонии, тюрьмы, рассказывать об АА, делиться литературой. Наша единственная цель — оставаться трезвыми и помогать еще страдающим алкоголикам.
12-шаговая программа АА уникальна, хотя в ней не заложено вроде бы никаких новых духовных ценностей: они есть в религиях, философских течениях — все, что направлено на добро, любовь, взаимопонимание, честность. Единственное, что у нас своя методика духовного роста. Я знаю случаи, когда врачи говорят своим пациентам: я не могу тебе сейчас помочь, сходи в «Анонимные алкоголики».
Связка «врачи — анонимные алкоголики» вообще очень хорошо работает. Врачи оказывают колоссальную помощь — они спасают жизни алкоголиков. Но если бы не поменялась я, мое мышление, если бы мои убеждения остались старыми, я бы не смогла остаться трезвой. Если не меняется мышление, алкоголик продолжает оставаться эмоционально нестабильным, что может вылиться в очередной запой.
Путь в «Анонимных» невозможен без служения делу развития. Для меня служение — это потребность сердца: мыть чашки, расставлять стулья, вести собрания, нести весть в лечебные, исправительные учреждения, издавать и распространять брошюры. На этом пути я испытываю счастье.
Константин, 1 год трезвости»
«Я думал, алкоголь — это что-то крутое»
Алкоголь попробовал в 14 лет. Видел, что взрослые после употребления становились веселыми. Мой отец, если был выпивший, отпускал контроль за мной. И я думал, что алкоголь — это что-то крутое.
Благодаря измененному сознанию, в подростковом возрасте я освобождался от застенчивости, неуверенности, недовольства жизнью, тревоги. Я чувствовал себя старше, увереннее, сильнее. Сначала выпивал от случая к случаю. Иногда просил взрослых в очередях купить алкоголь за определенную мзду, несколько раз воровал.
В техникуме, в 17-18 лет уже чувствовал похмелье, болел на занятиях. В 21 год женился, чтобы уехать из дома, доказать родителям, что я не дурак, я деятельный, интеллектуальный, смелый, могу сам делать выбор, могу заработать. На самом деле, я не знал, кто я есть (родители сравнивали меня с другими (тот читает, тот по подъездам не ходит, а вы в сечку играете). Но моя самооценка совпадала с тем, чего я хотел от себя, в моменты, когда я употреблял. Так алкоголь становился моим другом.
Уже в 25-27 лет родители попросили меня закодироваться. К тому времени прежде, чем прийти на день рождения, я употреблял перед ним, во время него и засыпал «лицом в салате».
У меня была престижная работа (работал мастером на автостанции, она считалась лучшей в городе), я купил квартиру, машину. Внутренняя «титулованность» и наружный достаток говорили мне о том, что у меня проблем нет. Хотя у меня уже и права забирали за пьянку, я их возвращал кружными путями. Но в своём сознании я выглядел крутым и думал, что мне необязательно соблюдать законы.
В 27 лет я закодировался. Через полгода мою собаку сбила машина, я пошёл ее хоронить. Но опыта у меня такого не было, и я попросил похоронить собаку сторожа, он взял пакет, лопату и ушел, а я подумал, что мне надо его отблагодарить, купил бутылку, чтобы помянуть. Я понимал, что закодированный, но делал вид перед самим собой, что забыл об этом. Так закончилась первая кодировка.
«Однажды мне пришлось собрать все бутылки, чтобы сдать их и купить на эти деньги хлеб»
Я продолжил употреблять, пошла череда неурядиц: мог на работу не выйти, однажды мне пришлось собрать все бутылки, чтобы сдать их и купить на эти деньги хлеб.
Были кодировки лазером, внутримышечные, внутривенные, были «торпеды», были бабки-гадалки, попы, психологи. Мама изо всех сил старалась мне помочь, но прекратить пить у меня не получалось. Я все время был какой-то уставший, «заряжался» алкоголем, но его эффект уменьшался, мне приходилось пить все больше. Алкоголь из друга превращался в моего хозяина.
Параллельно я употреблял легкие наркотики. Им я стал отдавать предпочтение, потому что можно было ездить за рулем, как я тогда думал.
За время употребления я сбил трех людей (один из них умер), но это происходило, когда я был трезвым, во всех случаях не был виноват. Бог мне показывал, что может со мной произойти, если я буду в употреблении.
Меня перестали приглашать на праздники, потому что мне все время надо было продолжения, куда-то ехать, на пруд, на речку. Я мог заказать три машины, рассадить в них людей. Когда наутро рассчитывался, ощущал себя полным идиотом.
Ближе к 35 годам мои запои стали длительными, меня отпускали с работы на пару недель, мой директор тоже вкладывался в мое лечение, потом я работал на чувстве вины — задерживался после рабочего дня, потому что у меня не было права сказать «нет».
Лежал в реабилитационном центре в Подмосковье, позже в Областной психиатрической больнице моей маме сказали, что я хороший парень, но безнадежен. Права забирали, машину забирали. Алкоголь стал врагом. Тяговое состояние сохранялось всегда, аж слюна текла. О программе 12 Шагов я не знал тогда.
Я начал понимать, что у меня не получается контролировать свою жизнь и употребление. Каждый раз, кодируясь, я свято верил: в этот раз мне поможет. Ничего не происходило. Я просто терпел трезвость. Разочаровывался. Меня снова и снова семья отправляла в психушку, требуя, чтобы после выписки я закодировался. В последние случаи, выписываясь, я даже до дома не доходил, шел сразу в магазин и употреблял. Наступило внутреннее отчаянье: что делать?
Попал в аварию. Права отобрали. На работу совершенно уже не могу ходить, потому что был всегда пьяный. Меня уволили. После этого еще на ряд автосервисов устраивался, чтобы доказать людям, что я офигенный. Но после первой зарплаты напивался. Терял следующую, следующую работу.
«Мама до последнего боролась с моим алкоголизмом и спасла меня»
Жена забрала ребенка, собаку и ушла жить к теще. Я остался один. Продолжал употреблять.
Однажды не дохожу до дома, засыпаю в подъезде на корточках. Пережимается и повисает нога, сижу на лавочке, подняться на шестой этаж не могу. Нога невыносимо болит. Болит все нутро. Волосы грязные, я весь грязный. Мне плохо, у меня похмелье, сижу плачу, потому что не то, что не могу доказать кому-либо, что могу еще что-то заработать, я не могу донести себя до дома.
Жесткое было отчаянье, после чего я все-таки добрался до дома и больше не выходил. Сердце останавливалось, просил Бога оставить меня в живых, было очень страшно.
И приехала мама. Она до последнего боролась с моим алкоголизмом и спасла меня. Месяц она не звонила, не приезжала. Потому что в последний раз, когда она хотела меня везти в Самару на кодировку, я отказался. Тогда она сказала, что я переступил через нее, через все ее ожидания, боль, сказала, чтобы я больше никогда не звонил ей. И все-таки приехала. Предложила мне лечь в реабилитационный центр, где при помощи работы психологов мои мозги перевернулись. Я увидел другой путь — без медикаментов, без кодировок, без алкоголя.
В день выписки я пришел на группу «Анонимных алкоголиков». Почувствовал тепло, заботу. Меня никто ничего не заставлял делать, не ограничивал, не запрещал — рамок не было. Хочешь, дисциплинируй себя сам, хочешь — нет, твой выбор. Это было открытие, что так вообще возможно жить — независимо от алкоголя, от чужих требований — «тебе надо», от оценочных суждений — «ты плохой». Появились свобода и вера.
«Срывы — это еще не конец, это опыт»
Продержался три с половиной года. Сначала был счастлив. Через год развелся с супругой, она тоже была зависимой и отказалась выздоравливать. Много работал, осваивал новую профессию. Познакомился с девушкой. Это было несвоевременно, я не был готов к отношениям, к заботе о другом человеке. Не было любви, отношения были колкими, жесткими, отсутствовало взаимопонимание. Захлебывался чувствами — дышать было нечем. Напряженный, разозленный, недовольный с утра до вечера. При этом вернулся к старому поведению — держал маску, что все в порядке, я же трезвый. Перестал ходить на группы АА, убедил себя, что «Анонимные» мне не помогут. И сорвался.
После срыва вернулся в содружество, но шаги делать не стал и вообще мало времени уделял своему выздоровлению. Снова сорвался. Потом еще раз. Вернулся в АА. Восемь лет оставался трезвым.
В прошлом году поставили диагноз: онкология. Две операции, боли физические, длительно вводили наркотические препараты. Почувствовал одиночество, жалость к себе, вера стала пропадать, сбросил 17 килограммов. Не дождавшись, пока мне снимут трубки, я ввел через них алкоголь в пищевод.
Бог помог: нашлась реабилитация, которая приняла меня после операции (никто не брал). Мне взбивали блендером всю пищу, у них я начал есть (дома только пил).
Срывы — это еще не конец, это опыт. Когда в «Анонимных» меня пригласили на спикерскую рассказать свою историю, я почувствовал облегчение, потому что до этого было очень стыдно, что я срывник. А раз стыдно — значит, я до конца не принял свою болезнь (смертельную, неизлечимую, прогрессирующую). Я принимаю и понимаю, что грипп надо лечить, и мне не стыдно. Так же и алкоголизм — это болезнь, ее надо лечить, нужно быть бдительным, нужно не оставаться в одиночестве.
«Как прожить без алкоголя и быть счастливым»
На сегодняшний день я беру служения, посещаю группы, работаю в реабилитационном центре для зависимых. Алкоголик останется трезвым, только помогая другим алкоголикам. Это не так уж легко. Алкоголиком движет эгоизм: когда мне помогать другим, если у меня своих проблем и дел «по горло». Это нездоровые мысли.
Что дает программа АА? Те принципы, которые можно назвать руководством к жизни: как прожить без алкоголя и быть счастливым. Суть в том, что само ощущение счастья для меня похоже на спокойствие, внутреннюю уравновешенность. Голова холодная, она может думать, слушать, слышать другого. Это достижение трезвости.
И это происходит, потому что есть программа, есть вера, есть люди, я не одинок. Когда я помогаю, удовлетворяются мои внутренние потребности: не быть одиноким, быть полезным, принятым в обществе, быть независимым от вины, тревоги. А это уже достижение душевного покоя.
